Лисачёв Петр Евгеньевич

***

Я вырос в той среде, что называют

Невежды часто просто шоферней.

Но что они в ней понимают,

Ярлык навесив свой очередной?

Водила, конюх, просто шоферюга –

В эпитетах сплошной навет.

Калымщик, бабник, рвач, ворюга –

Такой нарисовался вот портрет.

Простим бестактные высказывания эти.

Но почему то хочется сказать:

Вам точно ни за что на свете

И части этой жизни не понять!

Вам не понять усталость от тревоги,

Когда за полночь версты отмотав,

В кабине на обочине дороги

Ты засыпаешь мертвым сном, устав.

Вам не придется в толще одеяла,

Когда соляра в баках на нолях,

Когда метель две ночи не стихала,

Под Оренбургом замерзать в степях.

На серпантине горном перевала –

Не встанешь, вспять не повернешь…

В минуты эти лошадью усталой

Ты на себе как будто груз везешь.

Ни дождь, ни снег – ничто не остановит

Пройти тобой намеченный маршрут,

Приемник на волну настроив,

Дом вспоминаешь, ведь тебя там ждут…

Вам не понять той радости присущей

От пройденного за всю жизнь пути.

Дорогу одолеет лишь идущий,

И в этом лучшей доли не найти!

Давно мой отзвучал шансон,

И нет уже той удали былой.

Но по ночам все снится сон –

Как ухожу опять на дальнобой.

На рыбалке

Коснулась зорька водной глади,

И набежавший ветерок

Словно в раскрывшейся тетради

Прошелся рябью между строк.

Туман, над речкой проплывая,

Размыв как будто берега,

Стремится в даль, границ не зная,

Залив прибрежные луга.

В дали послышалось мычанье

И с криком первых петухов

Уже привычное ворчанье

На всю округу пастухов.

Залился трелью соловей,

С куста вспорхнула камышовка.

Одно желание: скорей,

Скорей бы началась поклевка!

Вдруг поплавок мне подмигнул,

Кругами по воде маяча.

Подсек и плавно потянул –

Ну вот и первая удача!


Меж тем давно уж на слуху

Рычанье в поле тракторов.

Поймав на добрую уху,

Несу домой я свой улов.

Обыкновенный фашизм

Мы отмечаем вновь Победы дату.

Не все спешат нас поздравлять…

Что нам сказать тому солдату,

Который шел нас защищать?


Что скажем мы лежащим ныне

В земле средь остовов печей,

Сожженным заживо в Хатыни

От рук безумных палачей?


Тот паренек, еще безусый,

Лишь промолчит на наш ответ –

Геройски пал под Старой Руссой,

Прожив неполных двадцать лет.

И тот комбат, не вставший больше.

Да разве думал тогда он,

Что ненавистным станет в Польше,

В бой посылая батальон?..

Как объяснить весь этот срам

В могилах братских тем зарытым –

Их оккупантами считают там,

А подвиг их – давно забытым.

У них теперь свои герои

Нацистских взглядов и идей,

Им дела нет до моря крови

Они не слышат плач детей.


Какая  злоба ими движет?

Войны забывшие кошмар,

Они давно уже не слышат,

Как стонет ночью Бабий Яр…

Опять в почете душегубы.

Но с кем сравнить этих зверей?!

Ведь не остыли еще трубы

И печи тех концлагерей.


И не пытайтесь вы, подонки,

Войны жестокость оправдать.

Скупые строчки похоронки

За нас все могут рассказать.


Вам нашу в той войне Победу

Не исказить и не отнять.

Мир не поверит тому бреду,

Что вы хотите навязать.


И память – лучшая награда

Всем павшим, кем мы дорожим

Но ужасы войны той надо

Не забывать всем нам – живым!

Новый год для взрослых

Бесшумно за окном кружится снег,

За радостью печаль сменяя.

Прошу я время чуть замедлить бег,

В душе напрасно чуда ожидая.


Оно безжалостно летит вперед,

Мне выбора совсем не оставляет.

Все потому, что уходящий год

С собой частицу жизни забирает.

У взрослых не сбываются желанья,

Оставим это право детворе –

Надеюсь, не обманут ожиданья

Их в Новогодний праздник в январе.

И им, таким веселым и беспечным,

Не знавшим еще жизни обиход,

Покажется пусть детство вечным,

Прекрасной сказкой в Новый год.

А для меня он – только дата,

Отдельный в жизни эпизод.

Но все же пусть он как когда-то

Немножко счастья принесет.

День рожденья, грустный праздник

Бокалов стих давно хрустальный звон,

Друзей умолкли пламенные речи.

Вдруг показалось: я в пустой вагон

Успел запрыгнуть в этот летний вечер.

В нем полустанки – как мои года –

За окнами промчались в темноте.

В них было всё: и радость, и беда.

Жизнь пронеслась в какой то суете.


Казалось, время я совсем не торопил,

Предпочитая поезд самолету.

Но вот сегодня мой состав прибыл

К шестидесятой станции по счету.


Встречали только близкие друзья,

Звучали поздравленья как тирады.

Как хорошо, что есть вы у меня!

Спасибо, что вы за меня так рады.

Но перегонам жизненным пошел отсчет.

А тот, кто составляет расписанье,

К конечной станции состав мой приведет,

И точно – не допустит опозданья.

Узнать бы, сколько мне еще трястись.

Колеса рельсов стыки отбивают

Мне напевая в такт: не торопись!

Да я, как будто, и не возражаю…

Дорожные войны

Кресты и памятники – кладбищ атрибут,

Как одинокое распятье у обочин.

Напоминаньем служат нам, что тут

В последний раз сомкнулись чьи-то очи.

Безмолвным стоном наполняются сердца,

Аварий страшных виденья всплывают,

И страх за то, что нет тому конца,

И боль за то, что люди погибают…

Как долго в необъявленной войне

Оплакивать мы будем боль утраты.

Но все отчетливее видится вполне,

Что мы во многом сами виноваты.

Кого-то змей зеленый погубил.

Есть много оснований для тревоги:

Вот кто-то себя асом возомнил,

Подумав, что нет равных на дороге.

В ходу еще и русское авось –

Прониклись к авантюрам мы любовью,

И многим, видимо, поэтому  пришлось

За это расплатиться кровью.

И если памятники эти и кресты

Не говорят кому-то ни о чем,

Подумай: жертвой можешь стать и ты,

Еще страшнее – если палачом.

Дорога не прощает нам огрех,

Оставьте свои титулы и званья,

Только закон – закон один для всех –

Вот главный стимул выживанья.

Героям Курской битвы

Горит земля, вулканом извергаясь,

Повсюду искореженный металл.

«В атаку!» – ротный, криком надрываясь,

Чтобы погибнуть, из окопа встал.

Снаряды воздух громом разрывают,

Стеной свинцовый хлещет ураган.

Геройски в небе парни погибают,

С последним вздохом выйдя на таран.

Железа скрежет душу леденящий.

Горят танкисты, плавится броня,

И запах смерти в воздухе все чаще

Витает среди дыма и огня.

И кажется, погибшим нету счета,

Ложатся мины рядом наугад.

Вот снова поднялась пехота

В этот кромешный, беспросветный ад.

Мы головы склоняем перед вами,

Герои, заслонившие собой

Отчизну нашу от фашистской твари,

Под Прохоровкой приняв смертный бой.

Ледоход

Опять на Волге ледоход.

Как корабли, за льдиной льдина,

Передо мной который год

Весны прекрасная картина.

Торосами вздымает лед,

А где-то гладью пустота зияет.

На берегу восторженный народ

Друг другу что-то объясняет.

Прохладный дует ветерок,

Тускнее все от солнца блики,

Несется вдаль воды поток,

Нам оставляя чаек крики.

Какая мощь и красота –

Нет восхищению конца и края.

Великой называют неспроста

Тебя, моя река родная!

Ночной звонок

Ночной звонок. Испуг, смятенье,

Как сто кинжалов, лезвием звеня,

Разрезав тишину в одно мгновенье,

Пронзили одновременно меня.

Как сто сирен, завывших разом,

Как сто машин по тормозам,

Как сотня ламп, включенных сразу,

Вдруг резанули по глазам.

И мысли натыкаясь друг на друга

Без жалости одна мрачней другой

Носиться стали в голове по кругу

Тревогой наполняя разум мой.

С волненьем телефон сжимаю,

А он все надрывается в спеси.

И я с надеждой молча повторяю,

Молясь за близких: «Боже, пронеси!»

Как сто пудов в одно мгновенье

Свалились с напряженных плеч,

Как чье то теплое прикосновенье,

Словно от ста зажженных свеч.

Глаза не режет больше свет,

И не страшит заточенный кинжал –

Готов сто раз я выслушать ответ:

«Простите! Не туда попал…»
                                 

***

На пыльных улицах огромных городов

Жизнь в пробках, как бензин, сжигая,

Я за рулем часами вспоминать готов

Свою деревню – уголок земного рая.


Там, вдалеке от шумных автострад,

Река так нежно берега ласкает,

Березок вдоль дороги стройный ряд

Тебя как прежде радостно встречает.

Журчит все так же под горой родник –

В зной летний хороша его водица!

И я, как в детстве, полем напрямик

В мечтах бегу к нему, чтобы напиться.

Простор бескрайний взглядом не объять,

В плену у тишины мне побывать приятно.

Но лишь с годами стал я понимать,

Что потерял все это безвозвратно.


За лобовым стеклом парад огней,

Поток машин движенье начал робко.

Как неохота расставаться с ней,

Но что поделать – рассосалась пробка.

Советскому солдату

Все дальше нас от тех далеких дней,

Уносит время, жалости не зная,

Когда салюты красочных огней

В Европе озаряли небо мая.

Смешались слезы, песни и цветы,

И вкус свободы, сладкий аромат.

На этом празднике был главным ты,

Страны Советов доблестный солдат!

Ты уцелел, пройдя сквозь этот ад,

Немало крови в той войне пролито,

И клялись все тебе тогда подряд:

Не будет это никогда забыто!


Давно тех дней пожары отпылали,

Не дай нам Бог все снова пережить,

Казалось, про войну уж все сказали.

Но есть еще о чем поговорить…

В боях жестоких на полях сраженья

Вы в мыслях не могли предположить,

Какое предстоит вам униженье,

Какой цинизм придется пережить.

Вы были Родине всегда верны,

Но нет уже Советского Союза,

И вы, России славные сыны,

Во многих странах стали как обуза.

И про какую говорить здесь теплоту,

К вам нет  у них давно почета,

Собачьей сворой с криками «Ату!»

На вас открылась настоящая охота.

Толпы безумство трудно удержать,

Лишь выражая только сожаленье.

Но чем, скажите, можно оправдать

Эсесовских холуев награжденье?


Уродство душ немало видел свет,

Живут они для всех изгоем,

Но ничего страшней на свете нет,

Когда палач становится героем.


Вожди иные, вовсе не стыдясь,

Сорвав с лица притворства маску,

Над павшими бессовестно глумясь,

Хотят предать войне свою окраску.

Что можете вы о войне сказать

Трусливые сторонники фашизма?

И не пытайтесь перед миром оправдать

Свои бессмысленные акты вандализма.

Гранитных монументов тишину –

Да что им там до ценностей святых –

Нарушил взрыв, пытаясь ту войну

Навечно вырвать из сердец живых.

И непонятно то безмолвие народов –

В войне родных и близких потеряв,

Пособниками стали вы больных уродов,

Всем тем погибшим в души наплевав.

История – хорошая наука,

Но многим не пошла, как видно, впрок –

Как быстро вы забыли ужас стука

Фашистских марширующих сапог?!


Европы ярких красок небосвод,

Лазурный свет на землю излучает, 

Другая жизнь, другой народ,

И радость жизни ничего не омрачает.

Но забывать не стоит никогда,

Какой ценой досталась нам свобода,

И помнить все должны всегда,

Великий подвиг моего народа.

         *Стихотворение написано в год уничтожения памятника Советским воинам в г.Кутаиси (Грузия). В это же время было награждение в Латвии латышских эсесовцев. В связи с событиями в Украине и Польше эта тема долго еще будет актуальной.

Акростих

Снова землю накрыл белый плед,

Ночь от этого стала светлей,

Острый месяц проделал свой след,

Выбираясь из цепких ветвей.

А наутро метель поднялась,

Не видать ни дорог, ни проселок,

А затем, пошумев, улеглась,

Словно малый капризный ребенок.

Тишина, словно смотришь немое кино,

У деревьев обновка из белого ситца.

Первый месяц зимы. На душе хорошо.

И не страшен мороз, даже если за тридцать.

Лед сковал и озера, и речки,

А наутро уж дым из трубы –

Затопила деревня уснувшие печки,

И опять потянулись к небу столбы.

Месяц скрылся, и след уж теряется,

А я счастлив, что все повторяется…

* Акрости́х — (άκρος — крайний, στίχος — стих) Литературная форма: стихотворение, в котором некоторые (как правило, первые) буквы строк складываются в слова или фразу.